Жантикин: технически процесс строительства АЭС понятен, но всё в любой момент может забуксовать из-за недостатка денег

Не начнём ли мы светиться от радиации? “КАРАВАН” поговорил о важном для населения вопросе с генеральным директором ТОО “Казахстанские атомные электростанции” Тимуром ЖАНТИКИНЫМ.

Попытка номер три

– Тимур Мифтахович, нам долго говорили, что энергетических мощностей с избытком, поэтому ничего нового строить не надо. Пару лет назад риторика кардинально поменялась: многие энергетики, вы в том числе, стали активно настаивать на строительстве АЭС и отмечать дефицит мощностей. И, как по заказу – в подтверждение рассуждений энергетиков всю прошлую зиму у нас случались аварии на электросетях…

– Да, действительно, может показаться, что по заказу… Но нет.

Когда в 2018 году мы начали смотреть технико-экономическое обоснование строительства АЭС, энергетики Алматинского энергоинститута стали моделировать ситуацию и спрогнозировали дефицит мощностей на юге страны порядка 2,7 гигаватт. Но в официальных документах минэнерго этот прогноз не был отражен. Почему – вопрос не ко мне. Но на всех совещаниях, действительно, заявлялось о том, что у нас до 2030 года будет профицит энергии. Возможно, не хотели никого расстраивать и показывать негатив.

Но энергетики же свой прогноз делали на основе анализа реального положения дел. Поэтому те проблемы, с которыми мы сейчас уже сталкиваемся, – это закономерность, которая была давно предсказана.

– Но почему именно атомная электростанция?

– Если оглянуться в историю, первые предложения о строительстве АЭС в Казахстане появились ещё в прошлом веке. У нас в то время, как, собственно, и сейчас, основная генерация энергии осуществлялась за счёт угля. Но было абсолютно верное понимание необходимости диверсификации. Говорилось о том, что не очень хорошо, что мы, имея такие большие запасы урана, не пользуемся ими сами.

Был подготовлен подробный проект, он прошел экспертизу, но страна его в то время просто не смогла потянуть финансово.

Вторая попытка – это актауский проект 2018 года. Там есть вся технология, логично в качестве замещения туда поставить ядерные мощности. Но есть минус – это запертый регион: сгружать лишнюю энергию просто некуда. Тогда был проект развития электросетей – предполагалось тянуть линию от Актау на юг, в этом случае АЭС в регионе была бы оправданна. Тогда тоже были проведены все подготовительные работы, общественные слушания, подготовлена некоторая документация. Даже было выездное заседание правительства, которое одобрило этот проект. Но в итоге как-то не сложилось.

Так что сейчас третья попытка.

Всё упирается в деньги

– С чего вы взяли, что она увенчается успехом?

– А я разве сказал, что уверен в том, что она увенчается успехом? Проект строительства АЭС – это очень дорогой проект, который требует, во-первых, понятных схем финансирования, во-вторых, политической воли. Вроде бы сейчас уже сформировано понимание того, что нам нужна станция, и нас поддерживают. Но в то же время мы, оценивая предложения различных стран, большое внимание уделяем тому, как будет вестись финансирование.

Есть разные варианты. К примеру, в Беларуси строили АЭС на межправительственный заём: правительство России профинансировало фактически все работы, при этом в процессе строительства был снижен процент по займу и отсрочены выплаты. По такому же пути, насколько мне известно, идут в Узбекистане. Интрига умерла? Кто возведет в Казахстане атомную станцию

– Только Россия готова сама же и деньги давать на строительство АЭС “Росатомом”?

– Недавно мы встречались с корейскими коллегами. У них тоже есть достаточно выгодные условия финансирования через собственные финансовые институты поддержки экспортеров. Кстати, у них достаточно выгодное предложение, потому что новейшие технологии, собственное производство и по цене они дешевле, чем Россия.

Но в любом случае наше правительство должно тщательно просчитать все риски финансирования и критично оценить надежность его источников. Потому что технически процесс строительства станции понятен, но всё в любой момент может забуксовать из-за недостатка денег.

“По персоналу, я думаю, требования прописать необходимо”

– Распространенный страх казахстанцев – нам построят ядерный реактор, а что дальше? Как мы будем его эксплуатировать?

– Не знаю, почему эти казахстанцы не в курсе, что у нас есть высококвалифицированные физики-ядерщики и энергетики. Под Алматы, в Институте ядерной физики, стоят два реактора – один полноценный, на котором производят изотопы, ведут научные исследования, и реактор нулевой мощности, на котором испытывают разные конфигурации активной зоны. И три реактора есть в Национальном ядерном центре в Курчатове.

Так что базовая квалификация у нас есть. Не хватает специфических знаний по ядерному реактору какой-то конкретной конфигурации, которую мы выберем. Но это не проблема – пока будет вестись стройка, наши специалисты успеют получить нужную квалификацию.

– При этом у нас есть множество примеров того, как какой-то иностранный инвестор открывает в Казахстане производство, но работают там в основном граждане его страны, а не казахстанцы… Не будет такого же и здесь?

– Это зависит от того, что прописано в контракте. Я надеюсь, что такого не будет, потому что сейчас мы везде прописываем одним из ключевых факторов принятия окончательного решения – локализация.

Ключевой момент тут, конечно, работа реактора на нашем топливе, тем более что производство уже налажено. Но и по персоналу, я думаю, требования прописать необходимо.

Почем киловатт для народа?

– Строительство АЭС – это очень дорогое удовольствие, и, как уже не единожды заявляли эксперты, электричество в стране сильно подорожает. Но есть ли какие-то конкретные цифры?

– Когда рассматривался вопрос строительства АЭС в Актау, согласно технико-экономическим обоснованиям, представленным различными странами, стоимость электроэнергии составляла от 6 до 12 центов за киловатт/час. Это если не применять никаких регулятивных механизмов и субсидирования.

Дорого ли это? По сравнению с текущими тарифами – да. Однако нужно учитывать одну деталь. Строительство любой электростанции приведет к увеличению себестоимости генерации. Сейчас у нас низкая стоимость по одной простой причине – все действующие станции были построены в СССР, то есть в себестоимость закладываются только операционные расходы. Но, так как станции были построены очень давно, они постепенно будут выходить из строя, нуждаться в замене. Об этом, собственно, и говорили учёные-энергетики в 2018 году.

То есть строить что-то новое нам надо в любом случае. И если считать, то АЭС – самый дешевый вариант. Да, есть большие затраты на момент строительства, но и срок эксплуатации очень большой. То есть эти затраты “размазываются” не на 10–15 лет, как, к примеру, с теплоэлектростанцией, а на 60.

Что будет с Балхашом?

– Площадка под АЭС определена, казахстанцам не единожды обосновывали этот выбор, но точно ли учтены все нюансы? Всё же Балхаш, на берегу которого стоит Улькен, – одно из крупнейших и важных озер страны…

– При выборе района размещения АЭС мы ориентировались на рекомендации МАГАТЭ, решили, что оптимальная локация – это Улькен. Правительство наше заключение посмотрело, потребовало независимую международную экспертизу. Победил японский консорциум, который подтвердил наши доводы.

– Сколько денег на всё это уже потрачено?

– Почти миллиард тенге.

– Ничего себе!

– Это-то и обидно. На предыдущие проекты тоже были потрачены серьёзные деньги. Поэтому хочется, чтобы в этот раз эти траты не были пустыми, и мы уже приступили к строительству.

Но давайте всё же отвечу на ваш вопрос. Многие люди ошибочно думают, что вода охлаждает реактор. Нет. Охлаждается конденсатор турбинного комплекса. То есть соприкосновения воды с радиоактивными элементами нет никакого. Поэтому во многих странах, к примеру, в Финляндии, возле АЭС активно развивается рыбоводство: вода становится в этом районе теплее и рыба растёт быстрее.

Другой вопрос, что Балхаш может высохнуть.

Атомная станция потребляет воды в несколько сотен раз меньше, чем сейчас испаряется с поверхности Балхаша. Так что на обмеление Балхаша АЭС никак не повлияет.

В то же время, если Балхаш действительно обмелеет, есть вариант перевода АЭС на сухие градирни. Нечто похожее используется в радиаторах автомобилей: охлаждающая жидкость идёт по трубам и никаких потерь воды нет. Этот вариант, как я знаю, будет применен в Узбекистане.

Он, конечно, чуть дороже, чем охлаждение открытой водой. Также некоторая часть мощностей станции будет использоваться на охлаждение, поэтому этот вариант менее желателен.

– А люди в том регионе как относятся к тому, что рядом с ними будет такой объект?

– Положительно. Не знаю, видели ли вы – один известный казахстанский блогер-журналист ездил в Улькен, хотел найти тех, кто против строительства АЭС, а у него все люди рассуждают о том, что скорее бы. И он в конце ролика сам говорит что-то типа: “Конечно, люди хотят зарабатывать деньги, а об экологии не думают”, – ему, видимо, надо было свою точку зрения как-то доказать. Реальность же такова, что нам, во-первых, нужна атомная электростанция, во-вторых, станции современного типа оказывают на экологию практически нулевой вред.

И Улькен изначально строился как промышленный город, там в основном живут образованные люди, которые не страдают радиофобией. Зато понимают грядущие выгоды.

Известная цифра: одно рабочее место в ядерной энергетике даёт до 10 рабочих мест в смежных областях. Так что Улькен, если там начнётся строительство АЭС, со временем станет крупных городом. Ведь станцию надо обслуживать. А в перспективе велика вероятность строительства 3-го и 4-го блоков этой АЭС.

О рисках и страхах

– Когда идёт речь о том, кто будет строить у нас ядерный реактор, начинаются споры: а вдруг мы подпадем под санкции, выбрав партнёром, к примеру, Россию?

– АЭС строится 10 лет, потом ещё 60 лет эксплуатируется. Если брать за основу эту логику, то где гарантия, что надёжный сейчас поставщик останется таким и через 30 лет, к примеру?

Так что такой риск есть всегда. Но в то же время ядерная энергетика России под санкции сейчас не подпадает. Что будет дальше – я не знаю. Мы даём технические рекомендации, а с политикой пусть разбираются политики.

Можно бояться всего, поэтому надо смотреть, договариваться и скрупулезно всё считать.

– Слушайте, у нас многие прорывные и дорогостоящие проекты заканчиваются уголовными делами. Вам не страшно?

– Конечно, страшно. Это, наверное, и в обществе одно из главных опасений – что будут выделены деньги, и их тут же начнут “пилить”. Будем смотреть, чтобы не допустить такого. Но мне в каком-то смысле проще, я официально на пенсии, если пойму, что проект идёт куда-то не туда, могу уйти.

НУР-СУЛТАН